Сэр Сэмуэль – упитанный мужчина
В расцвете сил, лет ближе к сорока,
Любил расположиться у камина
С сигарой и бокалом коньяка.

 Он был красив, немного флегматичен
И холост возмутительно, к тому ж.
Сей факт тревожил тёток деспотичных,
Которых сэр насчитывал семь душ.

Так, ящик виски прихватив с собою,
В фамильном замке в Рождества канун
Семь тёток озадачились судьбою
Племянника, ведь он уже не юн...

Сэр с тётками как должно обращался,
С почтением и всяческим теплом,
Но, как не бились, он не укрощался.
И вот, они за праздничным столом

Вновь завели любимую волынку.
Сэр и не думал прерывать старух,
Весьма спокойно поглощал грудинку,
Всем видом говоря – я нем и глух.

Но тётки были той еще породы,
Они судьбе на милость не сдались!
И, поводив у ёлки хороводы
И снявши стресс охотою на лис,

Все семеро уселись в лимузины
(По три с полтиной тётки на авто)
И выехали в сторону кузины...
(Причём, не помнил адреса никто...)

Собрав мозги, для пользы дела, в кучку
И вспомнив, наконец, названье street,
Задав шофёрам невиновным взбучку,
И мажордому (он, наглец, острит!)

Семь тёток

ворвались в пространство холла,

Запнувшись о персидские ковры,
Упали всей компанией весёлой
В объятия двоюродной сестры.

Сестра слыла у них авторитетом,
Экспертом в укрощении мужчин.
Уже, благодаря её советам,
Был муж перевоспитан не один.

Ей тётки дружно бросились на шею
(Тот, кто успел, а тот, кто нет – на грудь)
И рассказали про свою затею,
Прося помочь беде хоть чем-нибудь.

Сестра на тёток глянула сурово,
И выставив на стол бутылку скотча,
Сказала басом – «Я помочь готова.
Моя в невестах засиделась дочка»

А дочка била белку в глаз не целясь,
И женский бокс освоила вполне.
Награды даже у неё имелись,
По-моему, за первенство в стране.

Такой невесты сэр желал едва ли –
Любитель тихих зимних вечеров.
И, чтобы жёны белкам в глаз стреляли,
Он лицезреть был вовсе не готов.

Но тётки план-захват во всю чертили,
И подкрепляли боевой свой дух
Бурбоном, бренди, ромом и текилой.
Здоровье было крепким у старух!

Стратегию всю обсудив в деталях,
Они обратно ехать собрались.
С трудом, друг другу помогая, встали,
Сестре в любви до гроба поклялись,

Поцеловали в губы мажордома,
(Бедняга, он пришел в себя не скоро)
И поскользнувшись на крыльце у дома,
Заставили поднять себя шофёров.

Обратною дорогой песни пели
И даже чем-то порулить рвались.
Приехав, тихо до своих постелей,
Себя уже не помня, добрались.

А утром из семи соседних спален,
Стонали хором и просили пить.
И вспоминали вечера детали,
Что всемером сумели позабыть…