Ну, вот Вам, читатели, новая байка.

Пират Эдвард Тич, в состоянии трезвом,
Был страшен настолько, что сразу вся шайка
Кто в трюм, кто на реи немедленно лезла.

Но стоило Тичу дать вовремя рома,
Случались чудесные метаморфозы.
Он благостной переполнялся истомой
И не представлял ни малейшей угрозы.

На опыте личном сумев научиться,
Команда дежурила попеременно,
Чтоб Тич, на беду, не сумел протрезвиться
И ром был в крови у него неизменно.

Но сразу же Тич отлучался от кружки,
Лишь только у них намечалось сраженье.
Он так лютовал посреди заварушки,
Что враг неизменно терпел пораженье.

Однажды, близ порта (по-моему, Мокка)
Индийскую атаковали эскадру.
Уж сутки, как мучимый жаждой жестокой,
Тич рвал и метал по противнику ядра.

Но самое страшное ждало индийцев,
Когда, флагман их взявши на абордаж,
Ворвался на палубу Тич краснолицый,
Немедля вогнав всех индийцев в мандраж.

Рыча, словно сотня голодных медведей,
Он огненным вихрем носился по судну,
Что стало с попавшими под руку Эдди,
Подробно рассказывать я Вам не буду.

Однако, увлёкшись характером Тича,
Забыла совсем о подробности важной -
На флагмане этом, весьма экзотичном,
Средь прочих дочурка плыла махараджи.

Завернута в сари, раскрашена хною,
Хворобе подвержена вследствие качки,
Княжна весь круиз провалялась больною,
Лечась лишь посредством бутылки в заначке.

Могучим плечом разломав дверь каюты,
Метая глазами зеленое пламя,
Соря из карманов индийской валютой,
Трезвей уже некуда, Тич впёрся к даме.

Княжна же, с утра поправляя здоровье,
К обеду в нирване уже пребывала.
При виде пирата не вздрогнула бровью
И танец ему живота станцевала.

Страдающий, чем бы лужёную глотку
Залить, чтоб унять нестерпимую жажду,
Тич чуткой ноздрею обнюхав красотку,
Взглянул с интересом на дочь махараджи.

Недолго княжна пребывала в нирване,
Когда Тич на ней стал разматывать сари,
Достойный отпор оказала  мужлану,
Весьма ощутимо заехав по харе.

С девицей Тич справиться мог одной левой,
Но тут из наряда шелков невесомых,
На счастье обоим, заныкана девой,
Явилась бутылка отменного рома.

Найдя так внезапно, чем горло промочит,
К сосуду губами прильнув тут же, пылко,
В блаженстве закрыв изумрудные очи,
Тич махом одним осушил всю бутылку.

Княжна ж, осознав всю опасность бандита,
И враз протрезвевши, сундук открывала
И в целях, естественно, самозащиты,
Индийский булатный клинок доставала.

Но Тич, после рома став мирным и кротким,
Увидев в руках у княжны страшный ножик,
Мгновенно его отобрал у красотки
Боясь, что она им пораниться сможет.

Легко пожурив – ножик, мол, не игрушки!
И от её кулачков уклоняясь,
Тич, нежно княжну усадив на подушки,
Каюту покинул весьма извиняясь.

Но дочь махараджи, лишившись заначки,
С идеей отмщения не распростилась,
Курнула кальяна и скушав полпачки
Халвы, за пиратом в погоню пустилась.

Вся шайка, уже отмечая победу
На палубе, вид приняла параличный,
Когда увидала бегущего Эдда
И злую княжну, догонявшую Тича.

Пираты скрутив разъярённую бабу,
Успевшую Тича загнать на гросс-мачту,
Сейчас же хотели бросать её за борт,
Но шайки главарь порешил, вдруг, иначе…

«Ребята – сказал капитан – вы не правы!
Заморская баба нам послана свыше!
На Тича найти не могли мы управы,
А с нею наш Эдди воды станет тише.»

На острове ближнем попа раздобыли,
Княжну и пирата держали всей шайкой
Во время обряда, но всё же женили…

 Ликуйте, читатели, кончилась байка!