Чёрный хлебушек порежем
И наполним стаканы
И затянем, как на стрежень
Выплывали раз челны…

На переднем Стенька Разин,
Обнявшись, сидел с княжной –
Был в речах своих бессвязен
И, почти как мы, хмельной.

И княжна, от самогонки
Ни жива, и ни мертва,
Чуя дискомфорт в печёнке,
Стеньки слушала слова.

С неподдельным интересом,
Хоть, меж нами говоря,
И не смысля ни бельмеса
В русской речи главаря

С тыльной стороны Степана,
Сиротлива и трезва,
Банда в спину атаману
Слала матерны слова –

«Паразит! Вчерась напился,
Пачку баксов наменял,
К шаху за полночь ввалился
И гарем евонный снял...

Но гарем так напужался,
Когда впёрся к ним Степан,
Что тотчас же разбежался.
Лишь одну схватил за стан.

Да и ента отбивалась,
Даже выхватила меч
И чевой-то порывалась
Стеньке важное отсечь.

Как поладил он с красоткой ?!
Энто ж, братцы, просто жесть –
Отдал ей ВСЮ НАШУ ВОДКУ
За… какую-то там честь!»

Докритиковалась шайка -
Их Степан зашухарил,
И за критику нагайкой
Шайку отблагодарил.

А потом (Степан бандюгам
И опомнится не дал)
Без спасательного круга,
Всех их в речку покидал.

Ну, чего вы приуныли?
Тяпнем за помин души?!
Неужели всю допили,
Красноносы алкаши?